Финансирование науки: сколько и как?

Если вы стали королём или президентом и захотели завести в стране новую науку или сохранить старую, то вам нужно выделить на неё деньги. СКОЛЬКО?

Расчёт простой: берёте среднюю зарплату выпускников университетов и вузов в своей стране – всех финансистов, юристов, экономистов, медиков и нефтяников и т.д. – и делаете зарплату молодых учёных – тех, кто пошел в после вуза в аспирантуру или в научные учреждения – как минимум ВЫШЕ средней зарплаты других выпускников. Если хотите лучших – то сделайте зарплату выше, чем у 90% других выпускников. Так вы получите оценку необходимого фонда зарплаты, к которому нужно прибавить деньги на помещения, компьютеры и приборы. Они должны быть в несколько раз больше, чем фонд зарплаты: этот коэффициент зависит от отрасли науки – у математиков это близко к двойке, у химиков – может и десятка, а у термоядерщиков – и того больше.

Вы – власть и если вам нужна наука, то вы должны найти деньги на неё. Если какой-нибудь советник-визирь будет вам шептать, что учёные любят заниматься наукой, поэтому им можно платить в три раза меньше, чем другим – то смело берите и рубите этому засранцу голову. Он продался вашим врагам и хочет подорвать ваше государство. Ведь вы же умный правитель и понимаете, что никто из соседей вам передовые технологии на блюдечке не преподнесёт – конкуренция в эпоху глобализации только нарастает. Даже если вам продают новый самолёт или вертолетоносец с чертежами – вам продают технологию вчерашнего дня. ЛЮБОЙ серийный образец основан на вчерашней технологии, потому что сегодняшняя технология ещё скрыта под пятью замками в лабораториях. Пока ваши инженеры разберутся в проданных патентах и корабельных/самолётных чертежах и построят свой аналог – это будет уже технология позавчерашнего дня.

Поэтому вы понимаете, что вашему государству нужна своя передовая научно-технологическая база. Любые попытки возродить науку при урезании её бюджета являются соплежуйством, недостойным ни короля, ни президента. Нет денег – и науки не будет, а та, которая была, будет рассасываться по экспоненциальному закону с легко вычисляемым периодом полураспада.

Будем считать, что вы – умный политик, и необходимые суммы на науку вами выделены. Но КАК распределить их между различными направлениями и различными учёными? Есть совершенно чёткие законы самоорганизации человеческой системы, в которую втекает денежный поток: вокруг втекающей трубы быстро кристаллизуется прочная и прожорливая структура, которая старается перехватить максимум втекающей денежной массы.

Иллюзий быть не должно – простого решения тут нет. Нужны несколько параллельных систем распределения. Можно и нужно распределить часть денег на небольшие и стабильные зарплаты. Но вам хочется конкуренции между направлениями и учёными, хочется, чтобы самые перспективные проекты и талантливые люди получили необходимые деньги. Вы вводите систему грантов – для самых лучших. Гранты присуждает демократическим голосованием комиссия экспертов. Красота! И тут вы с ужасом замечаете, что максимальное количество баллов набирают самые бесконфликтные (а значит – самые серые) работы из школ самых влиятельных учёных. Те работы, которые замахиваются на устои – на теории, созданными самими экспертами, – неумолимо зарубаются. Достаточно резко отрицательного отзыва хотя бы одного эксперта, как проект будет отклонён – на фоне проектов, не вызывающих такого отторжения. И очень быстро наука при хорошем финансировании начинает топтаться на месте – в опасении, как бы не наступить на ногу кого-нибудь из уважаемых людей.

Что делать? Как сохранить конкуренцию в коллективе, которые демократически и автоматически голосует за отсутствие конкуренции?

Нужно забыть о демократии в науке, особенно теоретической. Теоретики – это волки-одиночки, которые рыщут в ночи в поисках добычи, горя глазами и объединяясь по двое лишь для совместной охоты. Их нужно кормить сырым мясом и натаскивать на авторитетов. Они должны быть независимы, они не должны просить милостыню у тех, кого собираются покусать. Значит, вам нужно установить тысячу или десять тысяч (в зависимости от ваших научных потребностей) стабильных зарплат-стипендий, которые будут раздаваться тем теоретикам, кто подтвердил свою квалификацию (=защитил диссертацию) и согласился работать в тех научных направлениях, в которых нуждается ваше государство. Эта команда теоретиков в год обойдется вам в 10–100 миллионов долларов, если уровень жизни в вашем государстве сравним с российским, или в 0.1–1 миллиард – если с американским. Вполне приемлемо. Зато ваша теоретическая наука двинется вперёд так, как и не снилось ни одному политкорректно-демократическому научному сообществу.

Экспериментатор – человек дружелюбный, коллективный. Эксперимент имеет дело в основном с природой, а не с чужой теорией. В экспериментальной науке, где приборы дороги, без экспертизы и отбора проектов не обойтись. Но и тут можно смягчить бардак экспертного голосования. Какие меры возможны?

1. Институт независимых экспертов – аналог независимых (от прокуроров обвинения и адвокатов защиты) судей. Эксперты, которые сами не вовлечены в интересы конкурирующих школ, но обладают достаточным научным потенциалом, чтобы сделать оценку поступающих проектов.

2. Разработка объективной системы оценки проектов. Пусть эксперты сначала сформулируют наиболее актуальные направления науки. Потом каждый проект будет оценён по специальной системе набора баллов – как он соответствует этим направлениям, чего сулит, какую основу под собой имеет (предыдущие публикации) и т.д. Я уверен, что можно разработать критерии, которые позволят оценивать проекты без доминирования субъективных мнений экспертов. Прекрасный пример применения объективных формальных критериев: в 1993–1994 фонд Сороса раздал многие тысячи малых научных грантов ($500 – неплохие деньги по тем временам), руководствуясь простым критерием: грант получили ВСЕ учёные, которые за последние годы имели несколько статей в ведущих российских журналах (список прилагался).

Если вы безвольный и/или придурковатый король/президент и с вашей наукой совсем уныло – нет стипендий для свободных теоретиков, нет независимых экспертов, нет объективной системы оценок, то тогда уж лучше попросту раздать право на присуждения хотя бы половины грантов по отдельным экспертам. Если угодно – по академикам или лидерам научных школ. Грубо говоря, не десять экспертов/руководителей школ раздают сто грантов демократическим голосованием, а каждый из десяти лично присуждает по десять грантов. Конечно, будет волюнтаризм и предпочтение своих учёников/сотрудников, но зато это позволит существовать конкуренции хотя бы между школами. Это не будет идеальный мир независимых учёных, это будет мир научного феодализма, но и он лучше научной демократии. Демократическая система, которая хороша в политике, в науке неприемлема – она там сострижёт всё, что выходит за пределы среднего. А наука на среднем демократическом уровне не делается, она создается на аристократическо-эгоистических вершинах.

Ник Горькавый