ОбоС++ание Земли

Верховный Инспектор сердился. Он щелкал клювом, надувал спинные перепонки и шлепал седалищным плавником. Его десять щупалец ловко крутили перед центральным глазом отчёт Тёмноспинника – и чем дальше Верховный Инспектор разматывал разноцветные клубки графиков, тем сильнее он сердился. Наконец он издал такой громкий бульк в гидрофон, что уже через пять хивлин в главном пруду корабля собралась вся команда перепуганных экспертов.

– Всего 60 лет назад я инспектировал эту планету! На ней вершиной технической мысли были паровозы и повозки с примитивными углеводородными двигателями! Аэростаты и летающие этажерки из полотна! И что же я вижу сейчас, спустя этот ничтожный период времени? Огромные самолеты! Ядерные реакторы! Полупроводниковые компьютеры! Мощные лазеры! Гигантские подводные лодки! Пилотируемые ракеты летают на Луну! Как случилось это безобразие? Кто просмотрел? По самым скромным оценкам, они создадут искусственный интеллект и термоядерный реактор в течение 30 лет – и тогда их вообще не остановить! Наша главная задача: не дать ни одной цивилизации в нашем рукаве Галактики достичь уровня цивилизации Великих Гидроцефалов. Кто упустил этих волосатых обезьян из виду?

В ответ раздалось робкое булькание:

– Серохвостый второго ранга отвечал за эту планету. Он ушел на пенсию два года назад.

– Сбежал от ответственности! – сразу понял Верховный Инспектор. – Понял, вонючая водоросль, что запорол дело. Ладно, мы о нём позаботимся потом. Сейчас надо решить, что делать дальше. Кто у нас главный эксперт по тормозящим технологиям?

Строй сотрудников заколыхался и вытолкнул вперед тощего гидроцефала в неровную крапинку. Крапчатый пробормотал:

– Ваше превосходительство, мне нужно время для ознакомления с планетой. Существует две сотни технологий торможения, но нужно выбрать из них самые эффективные…

– Сколько вам надо времени?

– Двое суток!

– Даю 8 часов! Вечером доложите!

По колыханиям щупалец Крапчатого было видно, что он доволен и этим сроком. Вечером он приплыл в каюту Верховного Инспектора и нервно прибулькивая, доложил:

– Я разработал нужные меры сдерживания и торможения!

– В чем они заключаются? – придирчиво спросил Верховный инспектор.

– Я просмотрел отчеты и понял две главные причины стремительного прогресса этих псевдо-обезьян за прошедшие 60 лет. Первая причина в успехе теоретических исследований: ничем не сдерживаемое научное любопытство этих приматов привело к буквальному взрыву научных теорий в первые тридцать лет прошедшего периода. Несколько неконтролируемых особей за короткий срок создали теорию относительности, теорию гравитации, квантовую механику и теорию атомного ядра, вдобавок изобретя лазеры и компьютеры.

– Ужас! – содрогнулся Верховный инспектор и свернул седалищный плавник в трубочку.

– Все эти открытия были сделаны без существенной поддержки со стороны властей, практически любительским способом.

– И что же делать?

– Конечно, открыть широкие программы государственного финансирования научных исследований! – уверенно булькнул Крапчатый.

– Но ведь будет еще хуже! – всплеснулся Инспектор.

– Нет, у этих обезьян очень развиты нужные нам инстинкты. Ученые станут бороться за источники финансирования, а мы сделаем так, чтобы эти фонды распределяли самые заслуженные старики. В результате свободное научное любопытство будет полностью искоренено и заглушено информационным шумом. Будут финансироваться и печататься только разрешенные исследования – не те которые правильные, а те, которые модные. И мы уж позаботимся, чтобы у земных ученых было масса интересных и хорошо финансируемых тем, никак не связанных с реальным миром. Прогресс в теоретической науке будет навсегда заморожен. Это хорошо апробированная на других планетах технология «сахарной липучки».

– Превосходно! – обрадовался Инспектор, и на радостях положил в клюв копченую креветку.

– Второй причиной быстрого прогресса, который привел к созданию атомных бомб и реакторов, самолетов и ракет, стал симбиоз людей и компьютеров. Эти обезьяны создали простые компьютеры, которые совершенно не могут мыслить, а лишь быстро считают. Зато они разработали для общения с компьютером простой язык в несколько десятков слов, который называется… э-э… фортран, – припомнил Крапчатый. – Каждый ученый и инженер получил возможность практически прямого подключения своего творческого, но беспомощного в вычислениях, мозга к компьютеру без интеллекта, зато прекрасного счетчика! И это симбиоз дал взрывообразное развитие техники во второй период этого ужасного, тревожного для всех Великих Гидроцефалов, шестидесятилетия!

– Действительно, кошмар! – затрепетал Инспектор. – Практически прямое подключение мозга к вычислительной машине! Хорошо еще, что у них пока очень мало компьютеров! Но вот-вот они перейдут к массовому их производству! Тогда их вообще будет не остановить!

– Остановим! – успокоил начальника Крапчатый. – На такой случай у меня есть любимая контр-технология, которая называется «обоС++ание». Мы запустим пропагандистскую кампанию о том, что этот фортран – примитивный язык, который недостоин для изучения. Надо сбросить на планету десяток зомби-андроидов, которые опубликуют несколько языков во главе с якобы мощным, гибким и современным языком С++. Эти языки будут содержать тысячи слов, для описания всех их возможностей потребуются толстые книги. Если в фортране каждая математическая операция реализовывалась единственным и простым способом, то в C++ у программиста будут десятки различных возможностей, не говоря уж о множестве языков. В результате, язык общения с компьютером станет таким сложным, что появится новая профессия – программисты, переводчики с человеческого на машинный язык! Они с трудом будут понимать программы друг друга, но им будет выгодно создавать все более сложные и непонятные языки общения с машиной, увеличивая свою значимость. Так называемый эффект Бурбаки.

– Прямая связь инженеров и ученых с компьютером будет разорвана! – восхитился Инспектор.

– Верно, ваше превосходительство! Более того, простыми фортранными программами было легко обмениваться, один ученый писал такую программу, а другой инженер мог эффективно её развивать. В связи с резким усложнением программ их развитие будет заторможено! На основе сверхсложных языков практически невозможно смоделировать сложный реальный процесс – например, искусственный интеллект или термоядерный синтез.

– Прекрасно! – одобрил Инспектор. – Повышаю ваш ранг и оставляю вас в местной системе в качестве регионального Инспектора. Вернусь через 30 лет и проверю как у вас дела!

Через тридцать лет сильно потолстевший Крапчатый отчитывался перед снова прилетевшим Верховным Инспектором.

– Результаты очень впечатляющие! – согласился Инспектор. – Все получилось: термояд обезьяны так не сделали, искусственный интеллект отложился на неопределенное время. Пилотируемые полеты к Луне прекратились. Прекрасно! Но… все равно много ракет взлетает. Роботы по Марсу ходят. Это непорядок!

Крапчатый оправдывался:

– Это вина старых инженеров из НАСА: они всё еще используют фортран-77. Но мы уже запустили процесс обоС++ания самого фортрана: в новую версию фортрана-90, которую наши агенты-зомби активно пропагандируют, мы натолкали столько лишних и ненужных возможностей, что он стал ничем лучше С++! И как только старики уйдут на пенсию, эффект «обоС++ания» Земли будет полным! У волосатиков будут падать самолеты, взрываться ракеты и реакторы! Через лет 10–20 реальный прогресс на Земле остановится. Обезьяны будут сидеть перед компьютерами только для развлечения, флирта и сплетен. Из-за падения темпов развития, через сто лет их цивилизация не справится с перенаселенностью и загрязнением и навсегда деградирует так, что паровая машина будет казаться им чудом!

– Отлично! – не смог сдержать эмоций Верховный Инспектор. – Отметим наш успех кюветой гидророма и внеочередным почкованием. Мы победили этих ужасных обезьян!

(От автора: кто-нибудь сочтет этот рассказ шуткой, но умному достаточно. Если я вдруг исчезну, то знайте – это проделки Великих Гидроцефалов, чьи коварные планы я раскрыл!)

Ник Горькавый