Кто такой Дон Бобёр? Николай Горькавый – о марсоходах, детях и конце науки

Еженедельник «Аргументы и Факты» № 41. «АиФ-Челябинск» 10/10/2012



Фото: АиФ

Про него обычно пишут, что он астрофизик. На самом деле круг его интересов намного шире, и это заставляет вспомнить об учёных-энциклопедистах былых времён. Сейчас, скажем, Николай Николаевич анализирует данные из верхних слоёв атмосферы, которые присылает метеорологический спутник «Суоми». А до этого сделал открытие в области биологии: предсказал особое вещество, которое выделяют малярийные паразиты внутри эритроцитов для прорыва клеточной мембраны. Неудивительно, что его челябинская лекция называлась комплексно – «Перспективы естественных наук: роботы, космос и уравнение жизни». При этом учёный утверждает: чем бы он ни занимался, занимается всегда только физикой.

- Николай Николаевич, как вам кажется, есть ли у вашего энциклопедизма какие-то предпосылки в прежней жизни в Челябинске?

– Если говорить о роли Челябинского университета, то вы понимаете: университет – это ключевой период в жизни любого учёного. Именно там он делает рывок от школьника до уже почти сложившегося специалиста. Но я начал заниматься «научной работой» ещё со школы. Профессор Свирский из пединститута вёл в научном обществе учащихся секцию теоретической физики, и я туда ходил, писал уравнения для движения частиц в электромагнитном поле. В секции химии пропитывал древесные кубики органической смолой, а когда стал студентом, начал заниматься кристаллофизикой. А уже потом появился Александр Дудоров, и я стал изучать звёзды.

Ну и теоретика – это, знаете, такая универсальная машина, что если ты умеешь строить математические модели реальности, то уже неважно, о чём именно речь, потому что законы физики везде одинаковы, их ведь буквально по пальцам можно пересчитать.

- Космические исследования так или иначе связаны с поиском внеземной жизни. Насколько, по-вашему, этот интерес можно назвать научным? Ведь наука вроде доказала, что для возникновения жизни необходимо сочетание немыслимого числа условий. Может, это простое любопытство?

– Я бы не стал отделять научный интерес от простого человеческого любопытства. Потом, мы настолько мало знаем о возникновении жизни, что я не могу так смело утверждать: «наука доказала». Недавно одна группа исследователей нашла в каком-то озере бактерии, которые используют в процессе жизни мышьяк вместо серы, и эти учёные всерьёз обсуждали возможность заменять эти элементы друг на друга. Потом оказалось, что они не правы, но сам факт, что об этом говорили, показывает, насколько плохо мы знаем, как устроена жизнь.

Если мы узнаем пример другой жизни, даже если это будет только лишь одна внеземная бактерия, то это уже удвоит наши знания. В каком-то смысле внеземная бактерия даже важнее, чем внеземная цивилизация.

Спасибо спутнику

- Вы следите за тем, как ищет воду на Марсе новый робот NASA Curiosity?

– Я не вовлечён в этот проект, но, конечно, радуюсь успехам марсохода. В этом марсоходе много новых интересных приборов, например мощный лазер, который испаряет вещество на нескольких десятках метров и по спектру облачка определяет химический состав породы. Я жду от него просто целого потока новых данных о Марсе.

- В своей лекции вы высказали довольно интересную мысль: первый советский спутник настолько шокировал Запад, что все последующие технические достижения, включая Интернет и микроэлектронику, стали следствием этого события. А что вы думаете о проблемах, которые испытывает российская космическая отрасль в настоящем?

– У меня противоречивые чувства. Я горжусь тем, что у нас хорошо налажен выпуск пилотируемых космических кораблей «Союз» и мы сейчас являемся единственными перевозчиками людей на Международную космическую станцию. Это очень приятно. Я также знаю, что наши носители очень хорошо представлены на международном рынке, и даже американцы не видят для себя ничего страшного в том, чтобы купить российскую ракету и запустить на ней спутник.

Но что касается научной космонавтики, создания спутников и межпланетных станций, то здесь большой провал. Дело в том, что в США спутники никогда не создают с нуля, а используют массу уже имеющихся стандартных деталей, многократно испытанных. Если запускать научные спутники раз в 20 лет, то у вас уже нет необходимого опыта, наработанных технологий, поэтому риск ошибки и неудачи возрастает многократно. Это мы и видим по «Фобос-Грунту» и другим проектам.

Взрослые безнадёжны

- Кто такой Дон Бивер?

– Когда я пытался продвинуть рукопись своей первой художественной книжки, отправил её на какой-то там национальный конкурс, мне захотелось взять псевдоним. Я не хотел смешивать две ипостаси – научную и писательскую. И вот взял такой псевдоним. Beaver – это бобёр. Получается что-то вроде Дон Бобёр.

Потом, когда моя книжка вошла в шорт-лист, Михаил Бутов, знаток литературы, который возглавляет все эти конкурсы вроде «Большой книги», да и сам хороший писатель, – так вот Бутов мне сказал: «Слушайте, у вас очень научная книга. Такую книгу от Дона Бивера никто читать не станет. А если автором будет доктор наук Горькавый, то интерес к ней будет другой». Я сдался и открыл своё имя, а Дон Бивер остался ником в «Живом журнале».

- Вам никогда не хотелось написать взрослую научно-популярную книгу, как Стивен Хокинг?

– Я работал как соавтор в написании довольно толстой энциклопедической книжки «Астрономия». Её читают взрослые, я даже сам как-то её использовал. Тем не менее мне кажется, что взрослые – это упущенное поколение. Они уже состоялись, сделали свой выбор. Развлекать их я не хочу. А для детей моя информация может оказаться ключевой при выборе жизненного пути. Я думаю, что работать надо с детьми. Это моя принципиальная позиция.

- В ЖЖ вам как-то задали вопрос о конце науки. Вы ответили, что до него ещё очень далеко. А вот тот же Хокинг утверждает, что уже совсем скоро будет открыта формула, объясняющая все явления во Вселенной. Если она действительно появится, чем вы и остальные учёные будете заниматься?

– Во-первых, слово «скоро» у Хокинга может иметь разные значения. Пятьсот лет – это тоже скоро. Во-вторых, хорошо, давайте предположим, что будет создана такая система уравнений, которая включает в себя все остальные уравнения мира. Вы думаете, наука закончится? Посмотрите, уравнения Максвелла были написаны 150 лет назад – так у нас что, электродинамиков перестали готовить? Одно только решение этих уравнений составляет гигантскую область науки. Грубо говоря, исчезнет фундаментальная наука, которая ищет уравнения, а прикладная, наоборот, только разрастётся. Потому что количество приложений и удивительных фактов, которые можно будет извлечь из этой единой системы, вырастет лавинообразно.

https://chel.aif.ru/society/persona/179347